Мальчик и девочка (продолжение)

– Это роятся белые пчёлки! – говорила старушка бабушка.
– А у них тоже есть королева? – спрашивал Кай; он знал, что у настоящих пчёл есть такая.
– Есть! – отвечала бабушка. – Снежинки окружают её густым роем, но она больше их всех и никогда не остаётся на земле – вечно носится на чёрном облаке. Часто по ночам пролетает она по городским улицам и заглядывает в окошки; вот оттого – то они и покрываются ледяными узорами, словно цветами!
– Видели, видели! – говорили мы и верили, что все это сущая правда.
– А Снежная королева не может войти сюда? – спросила я.
– Пусть‑ка попробует! – сказал Кай. – Я посажу её на тёплую печку, вот она и растает!
Но бабушка погладила его по головке и завела разговор о другом.
Вечером, когда Кай был уже дома и почти совсем разделся, собираясь лечь спать, он вскарабкался на стул у окна и поглядел в маленький оттаявший на оконном стекле кружочек. За окном порхали снежинки; одна из них, побольше, упала на крайцветочного ящика и начала расти, расти, пока наконец не превратилась в женщину, укутанную в тончайший белый тюль, сотканный, казалось, из миллионов снежных звёздочек. Она была так прелестна, так нежна, вся из ослепительно белого льда и всё же живая! Глаза её сверкали, как звёзды, но в них не было теплоты. Она кивнула мальчику и поманила его рукой. Мальчуган испугался и спрыгнул со стула; мимо окна промелькнуло что‑то похожее на большую птицу.
Настала весна, солнышко светило, цветочные ящики опять были все в зелени, ласточки вили под крышей гнезда, окна растворили, и нам опять можно было сидеть в своём маленьком садике на крыше.
Розы цвели все лето восхитительно. Я выучила псалом, в котором тоже говорилось о розах и пела его Каю, думая при этом о своих розах, и он подпевал мне:
Розы цветут… Красота, красота!
Скоро узрим мы младенца Христа.
Мы пели, взявшись за руки, целовали розы, смотрели на ясное солнышко и разговаривали с ним.
Что за чудное было лето, и как хорошо было под кустами благоухающих роз, которые, казалось, должны были цвести вечно!
Я и Кай сидели и рассматривали книжку с картинками – зверями и птицами.
На больших башенных часах пробило пять.